Максим Легуенко, Екатерина Трофимова, 02/2012

Высокий уровень коррупции всегда считался одной из неотъемлемых черт Российской империи, где мздоимство процветает с незапамятных времен. Кто, где, сколько берет в современной России и можно ли с этим бороться?

Высокий уровень коррупции всегда считался одной из неотъемлемых черт России, где мздоимство процветает с незапамятных времен. Незначительным исключением, только подтвердившим общее правило, стали 70 с лишним лет советской эпохи – и то все помнят «коньяк и конфеты», без которых появиться у врача или учителя было неприлично. Да и судьба полумифического золота партии до сих пор многим не дает покоя. Как бы то ни было, после распада Союза страна довольно быстро наверстала упущенное, вернувшись к «историческим реалиям».

Россия тонет в мздоимстве

Несмотря на громкие заявления российских властей о начале антикоррупционной кампании, масштабы этого явления поражают воображение. В ежегодном рейтинге «Индекс восприятия коррупции», рассчитываемом международной организацией Transparency International, в 2011 году Россия заняла 143-е место из 182 возможных. Ближайшими ее соседями по списку являются такие «сверхдержавы», как Азербайджан, Коморские Острова, Мавритания, Нигерия, Восточный Тимор, Того и Уганда.

Индекс учитывает все возможные формы коррупционной деятельности, включая «взятки должностным лицам и их участие в распределении прибылей от выполнения государственных заказов, а также незаконное или недобросовестное использование бюджетных средств». Остроту ситуации подчеркивает и распространение этого явления. «Средняя взятка сегодня – порядка 250 тыс. рублей, особо крупная – 1,2 млн в 2010-м и 1,5 млн в 2011-м», – заявил в октябре статс-секретарь – замминистра МВД России Сергей Булавин. В 2010 году, по данным его ведомства, средняя взятка равнялась 61 тыс. рублей, в 2009-м – 23 тыс., а крупная – 927 тыс. В 2008-м средняя взятка по России, согласно информации правоохранительных органов, составляла лишь 9 тыс. рублей.

Динамика коррупции на бытовом уровне, с которой граждане вынуждены сталкиваться в повседневной жизни, например при посещении медучреждений, общении с сотрудниками ГИБДД или получении справки из ЖЭКа, впечатляет ничуть не меньше. По данным правоохранительных органов, по сравнению с 2005 годом средний размер бытовой взятки увеличился почти в 2 раза – с 2780 до 5285 рублей. При этом основной рост приходится не на крупные и сверхкрупные взятки, а на взятки среднего уровня, что говорит о катастрофическом разрастании коррупционного процесса.

Чем опасна коррупция

Очевидно, что два основных вида коррупции – бытовая и «большая» – существенно отличаются друг от друга. Прежде всего физическим объемом обращающихся денежных средств. Однако ее разрушительное влияние измеряется не только прямыми материальными потерями. В связи с этим неизбежно возникает вопрос: какой из двух видов представляет наибольшую угрозу для общества и государства и в чем она заключается?

Бытовая коррупция опасна в первую очередь своей массовостью и повсеместностью. Ну и, конечно же, кажущейся непобедимостью. Однако, по мнению экспертов, это не самое главное зло, порождаемое коррупцией. «Бытовая коррупция – это зачеты в вузе, больничный лист, койко-место в больнице, гаишники на дороге, – перечисляет адвокат, полномочный представитель правительства Российской Федерации в высших судебных инстанциях Михаил Барщевский. – Она больше всего и раздражает население. Но суммы там маленькие. А, допустим, в правоохранительной (я имею в виду следственные органы) и судебной системах, госзакупках коррупции значительно меньше. Но качественно она намного опаснее, потому что разъедает систему государственной власти». Такого же мнения придерживается и председатель организации защиты бизнеса «Бизнес Солидарность» Яна Яковлева. «Бытовая коррупция не так опасна для государства, как та сфера, где продаются должностные полномочия и где люди торгуют своей службой и своими должностными обязанностями», – утверждает она. Это, по мнению эксперта, разрушает общество гораздо больше, чем мелкие суммы, курсирующие между врачами и пациентами, учителями и родителями учеников.

Еще одной, не менее серьезной угрозой, порождаемой тотальной коррупцией, является общее презрение к законам, которое на корню губит российский бизнес. «Инвестиционный климат состоит из двух компонентов: насколько выгодно делать бизнес и насколько безопасно делать бизнес, – говорит лидер общероссийской общественной организации «Деловая Россия» Борис Титов. – Коррупция чиновничества отрицательно влияет на первый фактор, а коррупция в правоохранительной сфере – на второй. Как итог мы наблюдаем бегство капиталов из страны». Коррупция настолько ослабляет внутренние связи в государстве, что прогрессивные законы и реформы не имеют никаких шансов быть реализованными, так как в большинстве случаев идут вразрез с личными интересами чиновника. «Поэтому мы теряем бизнесменов, которые уезжают, не хотят работать в атмосфере взяточничества, – сетует Яна Яковлева. – Мы теряем конкуренцию, потому что, выдавливая независимых предпринимателей, чиновники сужают рынок в пользу своих бизнесов, записанных на друзей, жен и т.д.».

Именно это в конечном счете провоцирует другую болезнь российской экономики – ее чрезмерную монополизацию узким кругом «своих» бизнесменов. Следующим этапом становится сокращение конкуренции, что ведет к снижению качества и удорожанию товаров и услуг. Финальной точкой этого процесса является полное пренебрежение бизнесом нормами технологической и экологической безопасности, ведущее к разного рода катастрофам. Таким образом, коррупция в госструктурах, подобно паразиту, планомерно высасывает и убивает «хозяина», то есть государство. Торгуя своими полномочиями, чиновник делает его полностью невосприимчивым к каким-либо реформам. В то же время, несмотря на меньшие масштабы и отсутствие прямых угроз для общества, не стоит сбрасывать со счетов и бытовую коррупцию. «Мелкое взяточничество в сфере образования или здравоохранения не несет в себе серьезных системных угроз, – отмечает Борис Титов. – Но, с другой стороны, в каждом конкретном случае может исковеркать чью-то жизнь».

Это далеко не единственные опасности, порождаемые «нестрашной» бытовой коррупцией. В современной России она приводит к полной деградации таких областей, как образование или медицина (особенно государственные). Попадая в обычную районную больницу, люди сами ищут возможность «отблагодарить» медперсонал хотя бы для того, чтобы к ним относились не как к скотине. Например, поместили в палату, в которой есть туалет. Или просто-напросто не «зарезали» на операционном столе, объяснив родственникам, что «так и было». «Бытовая коррупция – это замещение неработающих институтов государства. А поскольку частной медицины у нас практически нет, люди считают, что приходить к врачу без денег вообще как-то неудобно», – полагает Яна Яковлева.

Стокгольмский синдром

«Умом Россию не понять», – писал классик. Это действительно так, ведь далеко не все происходящее в стране поддается логическому объяснению. Вряд ли кто-то из россиян сомневается в том, что коррупция – это зло, подлежащее искоренению. Между тем это не мешает многим оберегать сложившуюся систему, подобно стокгольмским заложникам, вставшим на защиту захвативших их террористов. Довольно часто можно услышать, что коррупция в России на самом деле вовсе не зло. Напротив, она является неким корректирующим механизмом, дающим возможность проворачиваться несовершенному механизму экономики и государственного управления. Обострение коррупционного стокгольмского синдрома в России приходится на 1990 годы. Однако уже сегодня видно, что отказ от борьбы с коррупцией и принятие ее в качестве некоего «смазывающего элемента» неизбежно ведет к опрокидыванию всей системы.

«Существует термин «коррупция-удобство». Это когда бизнесмен договаривается с чиновником, чтобы обойти какие-то неудобные для него моменты. А есть коррупция-вымогательство, – рассказывает заместитель директора центра антикоррупционных исследований «Transparency International – Россия» Иван Ниненко. – Это когда уже сам чиновник приходит к предпринимателю и тот вынужден ему платить». Используя коррупционные схемы для решения собственных задач, бизнесмен или простой гражданин, сам того не ведая, выращивает монстра, способного впоследствии его сожрать. Классический пример – техосмотр. Долгое время в Москве бытовало мнение, что быстрее и удобнее пройти его за взятку. Реакция системы не заставила долго ждать. Она довольно быстро изменила условия под себя, создав огромные очереди на пунктах техосмотра. Получить талон техосмотра легальным способом в столице стало практически невозможно, а размеры взяток взлетели до небес. Итог – полный паралич всей системы, заставивший власти прибегнуть к временной отмене техосмотра как такового. Так «правильная» коррупция-удобство перерождается в «ужасную во всех отношениях» коррупцию-вымогательство.

Попросту говоря, короткий путь решения вопросов через взятку приводит лишь к росту аппетитов системы. В результате, как в анекдоте про сотрудника ГИБДД, требующего от начальства материальную помощь в виде ограничительного знака «40», люди, наделенные правом принятия решений, начинают чинить препоны для бизнеса и населения. Со временем это становится едва ли не единственным их занятием. Чему в полной мере способствует и несовершенство отечественного законодательства. «Беда в том, что оно бывает настолько запутано, что бизнес-процесс на законных основаниях может затормозить практически любой, даже самый мелкий чиновник, – говорит Борис Титов. – В некотором роде коррупция выступает как смазочный материал колесиков бизнес-механизма. Ситуация абсурдная. Чтобы ее исправить, нужно более тщательно прорабатывать правовые нормы».

Зарплаты госслужащих, как правило, весьма невелики, что с лихвой компенсируется полномочиями. «К сожалению, сама мотивационная система выстроена так, что взятки решают проблему, которую по-другому просто невозможно решить, – пояснил журналу «РБК» первый заместитель председателя Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Андрей Назаров. – Чиновник будет придираться к каждой запятой и не подпишет документ, тем самым вымогая взятку. Если бы были другие критерии (например, чем больше документов оформит, чем больше через него пройдет предпринимателей, тем больше премия), тогда незачем было бы брать взятки».

«Я мзду не беру, мне за державу обидно»

Нередко можно услышать, что коррупция является едва ли не национальной особенностью на ментальном уровне, передающейся из поколения в поколение. На протяжении веков эта тема находила отражение в русской культуре – от средневековых летописей и гоголевских «борзых щенков» до современных литературы и кинематографа. Крылатая фраза таможенника Верещагина «Я мзду не беру. Мне за державу обидно», по замыслу авторов картины, должна была подчеркнуть уникальность героя на фоне его коллег по царской таможне. Действительно, поговорка «Не подмажешь – не поедешь» родилась в России отнюдь не вчера. Более того, со временем связь между «подмазать» и «поехать» становилась все более прочной и неразрывной.

И все же, по мнению многих экспертов, рассматривать коррупцию как часть российского менталитета не совсем правильно, ведь взяточничество процветает и в странах, далеких от нас в плане традиций. «Общий менталитет у нас скорее с Польшей, с которой мы исторически значительно ближе, чем с Того или Угандой (соседи России по рейтингу коррупции Transparency International), – рассуждает Иван Ниненко. – Но при этом в плане коррупции мы намного ближе к Уганде, чем к Польше».

Другим подтверждением того, что коррупция вовсе не является хронической российской болезнью, а зависит от ряда конкретных политических и экономических причин, говорит и практическое отсутствие этого явления в СССР. «В советские времена никто не брал и никто не вымогал, это каралось предельно строго. Была лишь очень узкая прослойка при власти, которая узурпировала некоторые функции государства, – говорит Яна Яковлева. – Но она была крайне незначительной. Да, может быть, носили конфеты врачам или учителям, но чтобы подкупать кого-то – такого не было. Поэтому утверждение, что наша страна не может жить без коррупции, я считаю отговоркой».

Россия без коррупции, или Есть ли жизнь на Марсе

Если предположить, что коррупция не является национальной российской особенностью, неизбежно возникает вопрос: возможно ли ее полное или хотя бы частичное искоренение на данном историческом этапе? Среди представителей экспертного сообщества единого мнения на этот счет не существует. Многие из них полагают, что обуздать коррупцию в России вполне возможно – но лишь частично. «Коррупцию нельзя искоренить полностью, – считает Борис Титов. – Самые жесткие меры, включая публичные казни, существуют в Китае, но коррупция там остается. Главное – чтобы она не определяла лицо общества, как это происходит сейчас в России, чтобы соблюдался принцип верховенства закона и, что важнее всего, чтобы органы правопорядка были очищены от нее».

Еще более пессимистичен в оценках Иван Ниненко. По его словам, проблема имеет два аспекта. Во-первых, масштабы бедствия – касается происходящее населения в целом или отдельных индивидуумов. Во-вторых, реакция общества. При этом оба пункта говорят о том, что скорой победы над коррупцией нам ждать не стоит. «Если общество не приемлет коррупцию, то в случаях ее проявления политики уходят в отставку или производятся другие действия, – поясняет эксперт. – А когда ситуация складывается как сегодня в России, все разводят руками, а правоохранительные органы бездействуют».

Очевидно, что одной из главных причин коррупции является в том числе и сырьевая модель российской экономики. Пока страна будет жить преимущественно на сырьевую ренту, вряд ли что-то изменится. Благодаря постоянному притоку нефтедолларов государственная машина не утрачивает возможности пусть и крайне неэффективно, но исполнять отводимые ей функции. Ситуация будет меняться по мере оскудения этого потока. Масштабы воровства, ранее компенсировавшиеся валом сырьевых доходов, начнут сильнее сказываться на работоспособности государства. «Когда нефтяные доходы начнут сокращаться, государству придется либо реально бороться с коррупцией, включая «посадки» высокопоставленных людей, либо страну ожидает утрата стабильности, – полагает Иван Ниненко. – Но это произойдет только тогда, когда нефтяной ренты будет недостаточно. Пока нам это не грозит».

Другая точка зрения заключается в том, что нынешний расцвет коррупции в России объясняется переходным состоянием, в котором находятся ее государственное устройство и экономика. При этом по мере их становления ситуация будет меняться в положительную сторону. «Такой уровень коррупции, как у нас сейчас, в свое время имел место во всех западных странах. В 1920-е коррупционный бюджет нью-йоркской таможни равнялся бюджету штата Нью-Йорк. И это меньше 100 лет назад, – говорит Михаил Барщевский. – Когда ломается одна схема управления – Госплан, Госснаб и вся эта плановая система, обязательно возникает другая. Сегодня такой схемой является коррупция. Потом постепенно вырастают нормальные институты управления, которые у нас в последние годы стали довольно активно формироваться. Это просто вопрос времени. Хотя это не означает, что надо сидеть и бездействовать».

Действительно, ждать изменения экономической модели или формирования «правильных» институтов, у государства сегодня нет времени. Значит, если оно не желает в ближайшем будущем столкнуться с угрозой собственному существованию, ему придется сделать все возможное для снижения уровня коррупции до социально приемлемого уровня. Даже если для этого надо будет переступить через самое дорогое, то есть через себя...